Калмыкия Ньюс

Нарма Шапшукова рассказывает о себе так: «Тридцать четыре года назад я родилась в станице Баталаевской, среди сальских степей. Дорджий Маркин, мой отец, был бедный калмык. Он был хлебопашцем и был батраком и хотел быть садоводом. Но так и умер, не дождавшись, покуда даст плоды посаженный им небольшой садик.

Он умер, мой отец, вместе с матерью от страшной болезни, гулявшей по нашим степям. Я даже не знаю, что это была за болезнь. Знаю только, что было мне от роду один год, когда я осталась сиротой вместе с моим трехлетним братом Очиром, слепым от рождения. Нас с братом Очиром приютили родственники. Они были не только добрые, но и богатые люди. С ними здоровались за руку казаки-станичники, которые обычно с презрением посматривали на нас, калмыков.

В те времена наши места назывались Областью войска донского, а немногие калмыки, которые жили в станицах в нашем Сальском округе, ютились на отшибе, на околицах, и было им имя: черная калмыцкая кость…»

Росла Нарма Шапшукова в семье с другими детьми. Тянулась вверх быстро как буйная степная трава, так росла, что обратила на себя внимание «добрых» родственников. Когда Нарме исполнилось пять лет, ей поручили пасти стадо гусей. Слепой брат Нармы, который рос совсем плохо, тоже был приспособлен к работе. Он обдирал перья, перебирал шерсть, все делал, с чем могли управиться руки без помощи глаз. Ему давали на каждый день урок. Не выполнив урок, он не получал еды. Такие же уроки получала и Нарма.

Менялись работы, они становились все тяжелее. Но Нарма бралась за все покорно.

Один только раз попробовала Нарма быть непокорной: укусила до крови избивавшую ее тетку и убежала в степь. Однако ноги иноходца, на котором поскакали ее разыскивать, были быстрее ног девочки, а плеть дяди оказалась крепче белых зубов Нармы. Нарма смирилась и снова взялась за работу, безропотно заменяя мужчин, ушедших защищать царя от немцев.

Нарма видела земляков, приезжавших с фронта без ног и рук, но к медалями. Слышала, что другие земляки никогда больше не вернутся с фронта. А что это была за война, за что и с кем воевали, Нарма не знала. Ей было некогда: она работала. Спрашивать не решалась: она помнила про плеть.

Вскоре вернулись домой бравые унтеры и лихие поручики из родичей. Нарме стало еще тяжелей от этого. Унтеры, прапорщики и поручики не хотели браться за тяжелую работу. Они отдыхали и по-фронтовому подгоняли Нарму и слепого Очира.

Потом бравые эти вояки исчезли и весной снова появились с эполетами, нашивками и Георгиями на груди.

Хороша весна в сальских степях! Песни, вечерние пляски, дружеские пожатия рук и первая юношеская нежность. Но это было не для Нармы: она работала, она жила, чтобы служить богатым родственникам.

В эту весну в сальские степи пришла гражданская война. Она прикатила на тачанках, прискакала на конях красных повстанцев-партизан.

Нарма снова ушла в степь, как когда-то в детстве. Ушла на поиски партизанских отрядов, о которых с ненавистью говорили те, кого ненавидела она сама. Партизан Нарма Шапшукова нашла около станицы, что называется теперь Пролетарской.

В отряде Нарма отогрелась и расцвела. Она познакомилась с букварем и винтовкой. В стрельбе успехи делала большие. Для грамоты оставалось мало времени.

Отряд влился в Первый донской кавалерийский полк, что был под командой Хомутникова и Булаткина.

Двумя жизнями жила теперь Нарма. Одной — гневной, полной ненависти и отважной до безумия — в бою. И другой — простой и ласковой, веселой и беззаботной — среди товарищей. Так было я в Донском казачьем и после, в Первом калмыцком кавалерийском полку, что входил в состав Первой конной армии и был под началом у Семена Михайловича Буденного.

Нарму в полку любили за простой и открытый нрав, ценили в ней товарища, уважали за храбрость. В полку началась у Нармы личная жизнь: любовь, дружба, товарищество. В полку почувствовала Нарма, как пахнет веснами степь. И без гнева, полной грудью стала дышать пьяным степным воздухом.

Здесь, в полку, и обрела свое теперешнее имя Шапшукова. Раньше ее звали Марией Маркиной, но она не любила этого имени, видя в нем память о рабском прошлом. Она с радостью оставила это имя и назвалась Нармой Шапшуковой, выйдя замуж за командира третьего эскадрона своего полка Максима Шапшукова.

У станицы Усть-Медведецкой красный калмыцкий полк встретился с конницей генерала Коновалова. Белые отходили, красные наступали. В авангарде был второй эскадрон, а во главе эскадрона — командир и любимец всего полка Осадченко.

Стали въезжать в хутор Большой Улановский. Но там была засада. Целый отряд белых поджидал, притаившись, покуда подойдут поближе красные калмыки.

А когда они подошли, белые лавиной бросились на калмыков.

Нарма с мужем была поодаль, в следующем эскадроне. Они кинулись на помощь Осадченко. Когда подскакали, Осадченко уже задыхался. На него наседало шесть белогвардейцев…

Нарма забыла о себе, о муже, обо всем на свете: погибал старший командир. А она знала, что значит старший. Она кинулась в самую гущу свалки…

Что было дальше, Нарма не помнит. Только командир остался жив и цел, а через трупы белогвардейцев скакали кони калмыков, занимавших хутор.

Нет, не забыть Нармы Шапшуковой никому из ее соратников. И никогда не забыть ее Акиму Стеценко, теперь директору большого совхоза, а тогда помощнику командира полка.

Под селом Султановым, в Ставропольской губернии, белые окружили красных калмыков. Чтобы разорвать вражеское кольцо, Стеценко повел в атаку конников. Белые кинулись наперерез Акиму Стеценко: они хотели отрезать командира от его части.

Хорошие кони были в калмыцком полку, но и у белых были неплохие. А самые лучшие были у Акима Стеценко и нападавшего на него белого офицера. Они оказались впереди всех. Один на один. И стали рубиться на всем скаку. Кони, запыхавшись, замедлили бег, а всадники продолжали биться с возрастающей яростью.

На помощь офицеру бросился с фланга казак, расчищая себе дорогу ударами шашки. Он метил заехать в спину Акима и поразить его сзади. Но с другой стороны пробивалась к всадникам Нарма. Казак опередил Нарму, но пуля Нармы была еще быстрее. Она кончила казака, замахнувшегося на Акима Стеценко.

С офицером Стеценко справился сам. Потерявши командира, белые смешались. Кольцо, сжимавшее калмыков, ослабело. И Аким Стеценко прорвал это ослабевшее кольцо. Своей победой отряд был обязан Нарме.

В день пятнадцатой годовщины Первой конной армии Нарма Шапшукова приехала в огромный чудесный город — Москву. Здесь ее встретили былые соратники, постаревшие, но такие же добрые и веселые.

Здесь она впервые увидела Сталина и получила орден Красной звезды, которым ее наградило правительство.

Из Москвы Нарма возвращалась весной. Эта весна была тридцать четвертая и самая счастливая в ее жизни. Нарма с улыбкой смотрела на родную степь, широкую, как дорога в будущее, бескрайнюю как любовь к великой родине.

Журнал Смена. Август 1935.
Опубликовано в номере 272.