Калмыкия Ньюс

Черные земли — заповедник для сайгаков на территории Яшкульского района Республики Калмыкия

——-
— Сейчас подкрадемся тихо, может, получится рассмотреть их поближе…

Мы с Юрием Арыловым, как дипломированные ниндзя, подбираемся к дощатой стене вольера. За стеной — огромный, площадью 62 гектара, огороженный кусок степи. На фоне сочной весенней зелени угадываются маленькие серые точки.

Если посмотреть на «точки» в мощный бинокль, то они превратятся в сайгаков — антилоп с полупрозрачными рожками и такими носами, что любой горец обзавидуется. Ближайший сайгак пасется где-то в полукилометре от нас.

Директор Центра диких животных Юрий Арылов так же крадучись отходит от вольера на приличное расстояние, и только здесь распрямляется, отряхивает от соломы и степной пыли свои безупречно выглаженные брюки и белоснежную рубашку: — Это мы очень удачно подошли! Обычно они ближе чем на 800 метров не подпускают. Они же ледниковый период пережили. Саблезубые тигры и мамонты не смогли приспособиться, а сайгаки — смогли. Они выработали самую правильную реакцию на любой внешний раздражитель — бежать. К ним подобраться — уйма терпения нужна…

Пугливые сайгаки пережили ледниковый период, но «разгул демократии» в девяностых чуть не обернулся для них катастрофой.

— Я людей не обвиняю — времена были тяжелые. У нас в республике в каждой семье кто-нибудь да охотился на сайгаков. Сайгачатиной семьи от голода спасались. Правда, я сам сайгаков никогда не стрелял. Ну разве можно такого убить? — Юрий показывает на магнитик с изображением сайгака, сайгак смотрит на Юрия печальными глазами. — Но обычные люди много не выбивали. А вот к охотникам за рогами у меня личная ненависть — они сайгакам настоящий геноцид устроили. Знаешь, как они сайгу добывали? Гоняли мотоциклами до полного изнеможения, а потом подходили к обессиленному зверю и добивали. Или еще с живого рога срезали, уроды… И ведь выбивали самых сильных самцов, демографически подрывали популяцию. Рога вагонами увозили через Казахстан в Китай для нужд восточной медицины. В результате в Калмыкии поголовье сайгаков с 1996 по 2000 сократилось с 400 тысяч особей до 40 тысяч…

Ситуацию попытались выправить еще в начале 1990-х: для сохранения популяции сайгаков на территории Калмыкии был создан биосферный заповедник «Черные земли».

Охота на сайгаков в Калмыкии под строжайшим запретом — за одно убитое животное взимается драконовский штраф в 100 тысяч рублей, за двух убитых сайгаков браконьеру грозит до 5 лет за решеткой.

Однако за древними антилопами продолжают охотится опытные «профи», знающие, кому и как сбыть ценные сайгачьи рога. Сайгаков подводят дыры в законодательстве. Охота запрещена, вывоз рогов тоже запрещен, а вот скупать рога можно беспрепятственно. На улицах Элисты можно и сейчас увидеть объявления: скупаю старые рога и сувениры. Сувениры на поверку оказываются свежесрезанными и искусственно состаренными охотничьими трофеями…

— Я в заповеднике «Черные земли» девять лет проработал. И за бракошами гонялся. Кого-то ловил, кого-то упускал. Знаешь, как обидно бывает, когда упустишь, а они зверя возьмут? Но обиднее всего другое: эти люди — организованные профессионалы. Акулы. У них мотоциклы есть, навигаторы, степь они знают великолепно. В те годы, должно быть, мало кто верил, что популяцию получится спасти. А как ещё объяснить, что в 2002 году Кирсан Илюмжинов отдал команду основать специальный питомник для создания микропопуляции сайгака. Нужно было хотя бы генофонд сохранить. Думали, кого директором сделать. Пришли ко мне. Уговаривали-уговаривали, и в конце-концов уговорили. Пришлось оставить заповедник и идти поднимать Центр диких животных…

— От большой любви к сайгаку?

— Не без нее…

Черные земли

Калмыцкая степь. Бесконечное зеленое море из жестких пучков остролистой травы. Над степью раскинулось такое же бесконечное синее небо. И никаких ориентиров. Белый УАЗ на полной скорости мчится по степи. Водитель — богатырского сложения калмык Алексей — непостижимым образом умудряется ориентироваться в паутине совершенно одинаковых дорог. Степь одинаково зеленая и одинаково холмистая во всех направлениях.

— Как вы тут разбираетесь?

— Да просто же. Видишь бархан? — Алексей кивает на зелень, — Ветер несет песок с востока на запад. Никогда не дует на север или юг. Дюны получаются тоже с востока на запад.

Послушать калмыков, так в степном ориентировании нет ничего сложного. На деле от дороги во все стороны расходится сплошной зеленый покров. Но для Алексея цель и направление вполне очевидны. УАЗ подпрыгивает на ухабах, вместе с машиной трясемся мы и мирно спящий местный инспектор. Заповедник «Черные земли» после ухода Юрия Арылова продолжает жить обычной жизнью. Внезапно подает голос рация:

— Вы… дем… сайгаки… держивать?

— Ага, понятно. До связи, — обреченно вздохнув, согласился Алексей, — Степь живет. Здесь рядом раньше были пески. До заповедника в этих местах было скотоводческое хозяйство. Овцы всю траву вытоптали и поели — началась эрозия почвы, появились пески…

Пески действительно есть. Четыре гектара, на которых живут песчаный удавчик, ящерица, варанчик и желтобрюхий полоз. Со всех сторон пески окружает зеленым кольцом степь. Когда кольцо сомкнется, варанчик и удавчик вымрут.

— Это естественный процесс, — пожимает могучими плечами Алексей, — Раньше что-то высаживали, выращивали, задерживали эрозию почвы. Теперь никому ничего не надо, а природа все равно берет свое. Одни виды пропадут, другие появятся. Все, что происходит в заповеднике, это естественный процесс.

Естественный процесс мог бы и не начаться, если бы не сайгаки. Когда из огромной части степи сделали заповедник для сохранения популяции, степь начала постепенно наступать на пески. Неизвестно, что думают сайгаки про естественный процесс, но после того, как люди перестали сотнями вырезать смешных антилоп с носами-пылесосами, те начали активно плодиться и размножаться. Сегодня заповедник «Черные земли» — место обитания крупнейшей в мире и единственной в России популяции сайгаков. Ученые и администрация заповедника прогнозируют демографический взрыв и радуются.

Сайгакам не так уж и важно, какого цвета степь. Сейчас они с удовольствием щиплют свежую зелень, летом будут хрустеть сеном. Зимой обрастут шерстью и начнут выкапывать пожухлую траву из-под снега. А если стукнут совсем суровые морозы, то стада через Астраханскую область перекочуют в Казахстан. Умение приспосабливаться…

В степи увидеть сайгаков не так уж и сложно. Конечно, если вас устроят те самые малозаметные серые точки на горизонте. Чтобы запечатлеть сайгаков в их естественной среде обитания, нужно выехать в поля до рассвета, поставить скрадку и ждать. Если повезет, животные решат попастись недалеко от укрытия. Через пару дней сайгаки привыкнут к новой детали ландшафта и подойдут совсем близко — чуть ли не вплотную. Инспектора рассказывают, как сайгаки подходят почесаться о машины. А знаменитому фотографу и блогеру Игорю Шпиленку, чтобы втереться в доверие к сайгакам и подобраться на расстояние фотовыстрела, потребовалось две недели.

Инспекторам такой плотный контакт не обязателен — достаточно просто разглядеть и сосчитать зверей на просторах степи. А для этого и бинокль сгодится. Десять дней вахты инспекторы по большей части трясутся на УАЗе по степи, смотрят в бинокль и считают сайгаков.

В полдень апрельское солнце прогрело воздух до тридцати градусов — и на кордоне началась калмыцкая фиеста. Инспектор сидит, уткнувшись в телефон. Ему не до сайгаков — у него ВКонтакте на телефоне не открывается:

— Бывает скучная смена, бывает веселая. Вот сейчас была скучная. Вы приехали — слегка веселее стало. Когда браконьеры или пожар — совсем весело… А у тебя девушка есть? А фотография ее есть? Вот бы посмотреть, какие у вас в Москве девушки…

Сейчас можно и помечтать — браконьеры в полуденную жару на промысел не полезут, а для степных пожаров рановато. Их время настанет летом, когда зеленая степь высохнет под палящим солнцем и превратится в сплошной пороховой склад. Грозы здесь бывают и без дождей. Удар молнии начнет пожар, мощный ветер распространит пламя. Тогда Домбе, Алексею, Игорю и другим инспекторам придется бросить все дела и отправляться в степи с ранцевыми огнетушителями за спиной. Несмотря на все усилия, пожары каждый год уничтожают гектары заповедной степи. Но пока апрель — степь зеленеет от горизонта до горизонта.

Калмыки говорят, что ветер в степи дует два раза в год — полгода на запад, полгода на восток. Задует запад — жди дождя, задует восток — принесет с астраханской пустыни пылевую бурю. Вечером задул запад. На кордоне, сидя в маленьком саманном домике, Алексей привычно прислушивается к завываниям ветра и тревожному стрекоту флюгера.

— Запад задул. Может, дождь будет. Это хорошо, степи нужен дождь…

Людям нужен дождь. Сайгакам без разницы.

Эволюция видов

— Хрю-хрю.

Юрий Арылов, стоя на бетонной стене загона, дразнит свиней. Каждая зверюга размером с комод и покрыта жесткой щетиной. Свиньи в ответ на провокацию тоже хрюкают: правда, они не с Юрием разговаривают, они едят.

— Кушайте витамины, ребята. Вам полезно.

За десять лет существования Центра диких животных Юрий Арылов из вида «зоолог обыкновенный» эволюционировал в «мечтателя деятельного». Редкий вид, реже сайгака. Вместе со своим директором эволюционировал и питомник:

— Когда мы пришли, здесь была чистая степь, — не без гордости говорит Юрий, осматривая свои владения, — Знаешь, что нам в наследство досталось? Два километра линии электропередач и старый трансформатор. Два провода — у нас лампочка еле горела! Мы эти столбы сами выкорчевывали, на их место ставили новые, три фазы прокинули. Недавно поставили солнечную батарею и ветряк — достаточно, чтобы питать кондиционер. Сюда уже столько сил вбухано, что отказываться поздно.

Сайгаки стали первым и главным экспонатом Центра диких животных. Неутомимый зоолог Арылов умудрился развить идею. Теперь в центре живут пара страусов, несколько лошадей и верблюдов, пони…

— Мишка, Мишка, Мишка…

Директор заповедника Черные земли Юрий Арылов с верблюдом

Юрий обреченно пытается привлечь внимание здоровенного лохматого бизона. Бизон Юрия игнорирует. Арылов машет рукой, бурчит «совсем обленился», но внезапно расцветает:

— А я вам крольчат показывал? — Юрий в своих идеально-черных брюках и белоснежной рубашке вбегает в сарай, сует руку в грубо сколоченный ящик и вытаскивает оттуда микроскопического крольчонка. — Посмотрите, какая шушенька! Были еще буйволы, да сдохли. Жалко.

За главных своих «постояльцев» — краснокнижных сайгаков — Юрий не сильно беспокоится. Его микропопуляция (93 головы) чувствует себя вполне комфортно. В мае будет окот — придется пересчитывать, наверняка получится больше сотни. Ученые из института Северцева приезжают в питомник изучать уникальный нос сайгака, а пару месяцев назад приезжали коллеги из Казахстана, перенимать опыт — калмыцкий питомник оказался единственным удачным примером содержания сайгаков в неволе. За сайгаков Юрий спокоен.

Куда больше его беспокоит, что дикие свиньи совсем одомашнились, бизон Мишка плохо ест и сильно отощал, а калмыцкая ветслужба не дает разрешения на ввоз пары яков из Карачаево-Черкессии. И еще Юрия беспокоит степь:

— Вот сейчас все стали скот держать. Бездумно делают — держат, сколько могут купить. А то, что корма может не хватить, это их не волнует. «В этом году пронесло, значит, и в следующем пронесет» — так люди рассуждают. По-казахски этот метод называется дурындан, «как получится». Калмыцкий авось. А в результате — истощение пастбищ. Я за селекцию — чтобы держать одну овцу, но мяса получать как с двух. А то снова мы превратимся в самую западную пустыню. Не хочу этого.

Возвращения пустыни Юрий не хочет еще и потому, что в пустыню туристы едут не так охотно, как в степь. Центр диких животных, который начинался исключительно как научная площадка по изучению сайгака, сегодня постепенно превращается в полноценный туристический объект.

Фотографы со всех концов мира съезжаются сюда в надежде сфотографировать сайгаков в условиях, приближенных к естественным. Редкие и пугливые антилопы давно стали сложной, но желанной добычей фотоохотника.

В питомнике получить хороший портрет антилопы можно за пару дней сидения в укрытии — неплохая альтернатива двухнедельному дежурству в степи. В качестве бонуса — просмотр степного мини-зоопарка и покатушки на верблюде.

— Я сейчас новых буйволов ищу. Победим ветслужбу, и яки будут, яков ведь никто не видел. Представляешь, буйволы ходят, яки ходят, свиньи дикие. Но это всё мелочи. Я хочу воспитать ручного сайгака. Ни у кого такого нет. Представляешь: на страусов посмотрели, на верблюдах покатались. У туристов уже эйфория. А я им: «Это еще что…» Открываю вольер, а оттуда выходит сайгак и просит печеньки. Здорово!

strana.ru