Калмыкия Ньюс

Глава Республики Калмыкия Бату Хасиков предложил в Элисте переименовать проспект Остапа Бендера обратно в проспект Петра Анацкого.

Проспект Петра Анацкого появился в Элисте благодаря коммунистам, которые сделали из него героя во время расцвета коммунизма.

Пётр Анацкий уничтожал русских и калмыков. Опубликованы страшные тайны кровавых коммунистов, об этом сообщает начальник отдела внутренней политики КалмыкияНьюс. Подробности только для взрослых.

Потомки и поклонники коммунистов возмущены тем, что эта информация про Петра Анацкого была опубликована в газете.

Как уточнил Валерий Кутушов похоронили Петра Анацкого почему-то не в родном селе Приютное, а в селе Бислюрта (ныне село Воробьёвка). Могилу Анацкого, в первые годы не раз оскверняли…

Честный Валерий Кутушов в газете «Элистинский курьер» опубликовал страшные тайны коммунистов, которые уничтожили много русских и калмыков:

Палачи или герои?

История русских сёл в Калмыкии начинается с Указа от 30.12.1846 «О заселении дорог на калмыцких землях Астраханской губернии». На тракте от Царицына до Ставрополя предполагалось учредить села (станицы) с русским населением. В истории села Кормовое, (ныне в Ростовской области) записано «…надо отдать должное коренному населению степи, калмыки не только не препятствовали переселенцам обустраивать их быт, но и всячески помогали им, обучали их премудростям пастбищного содержания скота». Уже в 1854 году журнал «Волга» отмечал, что обеспеченность скотом у переселенцев в два раза выше, чем у других государственных крестьян Астраханской губернии и уступала только калмыкам.

Вчерашние крепостные, униженные рабством в местах своего прежнего обитания, на степном раздолье Калмыкии, вдали от чиновников, судей и приставов, нагло обиравших их, впервые почувствовали пьянящий воздух свободы. Благосостояние их росло. В селах стали строить церкви и школы. Главным тормозом в дальнейшем развитии русских поселений стала нехватка земли. Вся земля кругом принадлежала калмыкам. Выходить русским крестьянам за пределы выделенной им под заселение земли строжайше запрещалось и наказывалось государством. Всеми делами в Калмыцкой степи ведало Управление Калмыцким Народом. Руководил им Заведующий калмыцким народом, которому подчинялись Улусные попечители. У каждого улусного попечителя был свой штат чиновников исполнявших административные и судебные функции. Работали в улусных управлениях, за очень редким исключением только русские люди.

В Манычском улусном управлении служил и будущий Георгиевский кавалер Пётр Анацкий. Часто даже переводчиками-толмачами были русские, хорошо знавшие калмыцкий язык. Улусные попечители сильно наживались на сдаче в аренду калмыцкой земли, за взятки улусные суды принимали решения в пользу взяткодателей. Были конечно исключения среди этого крапивного семени. Богатые русские чиновники Калмыцкого управления были против раздачи калмыцкой земли крестьянам, так как через подставных лиц брали её в аренду за бесценок и уже за приличные деньги сдавали её жаждущим земли крестьянам. Общественный капитал калмыцких улусов из-за этого пополнялся на порядок меньшими суммами, поэтому так мало было в Калмыцкой Степи школ, больниц, хороших общественных зданий.

Калмыцкие аристократы: нойоны и зайсанги имели свои большие наследственные земельные наделы, им также платили подати калмыки из улусов владельцами, которых они были. Правда в 1892 года царское правительство отменило обязательные отношения между нойонами и их поданными. Но эти отношения, продолжали сохранятся даже в первые годы советской власти. Хотя всем известное «Шамбайское дело» свидетельствует о том, что если нойон против народа, то и народ поворачивается к нему спиной. Нойон Тюмень сдавал в аренду угодья на острове Шамбай без учёта потребностей своих бывших улусных подданных. Люди взбунтовались и просто стали выгонять русских арендаторов. Те ушли и предъявили иск Тюменю за неисполнение договора. Еще хуже приходилось калмыкам на Волге и Каспии. Все просьбы, отдать калмыцким обществам, участки для рыбной ловли на своей же калмыцкой земле, полностью игнорировались уже на самом высоком уровне. Деньги там, крутились огромные, даже в общероссийском масштабе. Калмыкам была уготована участь, только тяжело трудиться за гроши. Там, на рыбных промыслах и вырос первый калмыцкий пролетариат.

Уже в начале двадцатого века земельный вопрос в Калмыцкой степи значительно обострился. Во всей Астраханской губернии Калмыцкая степь занимала 70 % всех земельных угодий. Русскому населению катастрофически не хватало земли. Сокращались и территории для содержания скота у калмыков. В 1912 году в совещании при МВД в Петербурге в качестве примера приводилось, что переселенцы из села Улан-Эрге, содержат 150 тысяч овец-мериносов и за взятки в Улусном управлении фактически пасут их на территории Манычского и Ики-Цохуровского улусов, вытаптывая там пастбища.

Известна, например, 15-ти летняя тяжба переселенцев из села Солодники с калмыками Ики-Бухусовского аймака. Были межнациональные столкновения на этой почве. В один из таких дней старшина Ики-Бухусовского аймака послал телеграмму в Калмыцкое управление о захвате земли переселенцами села Солодники. Сохранился текст телеграммы: «Крестьяне толпой приступили к массовому скосу травы. Стражников крайне необходимо. Дорог каждый час». Дело это безрезультатно рассматривалось долгое время. После революционных событий земля так и осталась за крестьянами. Наблюдая за ростом благосостояния русских сёл, чиновники Калмыцкого управления ещё выше поднимали арендную плату и размер взяток за право взять землю и выпаса в аренду. Обострились и отношения между старыми и новыми переселенцами. Первопоселенцы уже вжились в степной быт, наладили связи с калмыцким населением. Так ревизор Кошкин писал в отчёте, что «… новые русские поселенцы в Яшкуле терпят притеснения от русских же старожилов. Те насильно закрыли школы для детей новых переселенцев, а калмыцкое общество берёт с них более высокую плату, чем со старожилов…»

Первая Мировая война и революция еще больше обострила эти противоречия. В 1917 году с фронта в русские сёла Калмыцкой степи стали возвращаться вооружённые фронтовики. Хлёсткие лозунги Революции «Мир народам, фабрики рабочим, землю крестьянам» прочно засел в их головах. Оружие в руках пьянило головы, придавало силы. В степи царило безвластие. Толпы вооруженных крестьян, вчерашних солдат Мировой войны, опьяненных безнаказанностью, ринулись захватывать близлежащие калмыцкие земли.

Совершенно вопиющий случай, произошёл с первым профессиональным лесоводом Калмыкии Гарёй Джиринтеевым. После окончания курсов по лесоразведению при Астраханской школе садоводства Лесной департамент направил его в 1884 году работать на Тингутинскую лесную плантацию. На протяжении 35 лет он занимался лесоразведением на тракте Царицын-Ставрополь на участке от хотона Тингута до села Элиста.

В Тингуте он искусственно облесил 600 десятин, посадил фруктовый сад. Тингутинская дача работала на самоокупаемости. Саженцы и фрукты продавались близлежащему русскому населению. Часто Гаря Джиринтеев выезжал на лесные плантации в Аршань-Зельмень и Элисту. На лесопосадках там работали в основном калмыки, они плохо понимали русский язык, поэтому объяснять и принимать работу ездил Джиринтеев. Так что, когда вы видите сосны в Годжуре или парк в Элисте, то знайте, калмыцкие руки принимали непосредственное участие в их посадке.

Революция прошлась катком по мирной семье лесовода. Крестьяне села Дубовый овраг (ныне всем хорошо известного в Калмыкии) арендовавшие калмыцкие земли, объявили их своей собственностью, мало того они стали выгонять калмыков хотона Тингута с их выпасов. Будучи грамотным человеком, Гаря Джиринтеев написал от имени земляков жалобу в Царицынский исполком. Письмо было перехвачено. Крестьяне захватили и вывезли всех подписавших письмо калмыков к себе в Дубовый овраг, закрыли их под замок. Ежечасно подвергали их издевательствам и избиениям. Через три дня до властей всё-таки дошли вести о происшедшем и калмыков освободили. Гаря Джиринтеев после этих событий заболел, с трудом мог передвигаться, так как ему отбили почки. Спустя немного времени проходившие мимо красноармейцы заразили семью Джиринтеевых сыпным тифом. Так трагически ушёл из жизни первый лесовод Калмыкии.

Для грабежа калмыцкого населения стали снаряжаться целые экспедиции вглубь Калмыцкой степи, уводивших скот, грабящих даже нехитрое имущество и убивающих свидетелей своих преступлений. В Астрахани организовывались целые банды для разбоя. В Харахусовском улусе особой жестокостью отличался отряд Льва Татищева. Прикрываясь революционными лозунгами, бандиты жестоко грабили и убивали безоружное калмыцкое население. Посланный из Астрахани на поимку Татищева отряд Бочкарёва покончил с бандитами, забрал у них награбленное и тут же продолжил снова терроризировать калмыцкое население.

Просьбы калмыцких советских органов выдать им оружие для защиты встречали в Астрахани постоянный отказ. Только налаживание отношений Хохола Джалыкова, Алексея Маслова (калмыка) и других коммунистов с командованием 10 Армии, с Сергеем Кировым привело к созданию Улусных конных сотен для защиты калмыцкого народа.

Все эти бандгруппы из русских сёл трансформировались в отряды самообороны и в дальнейшем стали основным пополнением Красной Армии в калмыцких степях. Начал процветать сепаратизм. Зажиточные сёла вокруг Элисты решили выйти из состава Калмыцкой степи и организовали новое образование Элистинский уезд с подчинением напрямую Астрахани. Мало того они решили включить в новый уезд большую часть Манычского улуса.

В боях отрядов самообороны против потерпевших поражение в Астрахани и отступавших в Сальские степи войск князя Тундутова и генерала Сахарова особо отличился своей военной смёткой и храбростью Георгиевский кавалер Пётр Анацкий. Именно в это время мученически погиб окончивший Александровский лицей в Санкт-Петербурге юный князь Мунко-Темир Тюмень. Он был захвачен в плен отрядом самообороны. Его конвоировали из Ремонтного на Зимовники. Во время пути издевались и постоянно избивали. От побоев он скончался во время пути, тело его было брошено где-то на обочине. Пётр Анацкий знакомый с административной работой еще в Управление Манычского улуса, помогал Исполкому нового Элистинского уезда.

Но канцелярская работа претила бывшему подпрапорщику 20-го пехотного Галицкого полка. И отряд самообороны, назвавшись Элистинской дивизией, собрав бывших солдат со всей округи поехал наводить порядки в соседней Области Войска Донского, а именно в Сальском округе, основным населением которого были казаки-калмыки. Целью был грабёж конезаводчиков, где паслись большие косяки породистых лошадей.

Грабили как русских так и калмыцких заводчиков. Был ограблен один из известных конезаводчиков Санжа Бакбушев. На беду на зимовнике у родителей находился сотник 17 Отдельной Донской казачьей сотни Бадьма Бакбушев, за боевые подвиги в Первую Мировую войну награждённый орденом святого Владимира 4 степени, орденами Святого Станислава 2 и 3 степени с мечами и бантом, орденом Святой Анны 3, орденом святой Анны 4 степени (Аннинское оружие «За храбрость»). Его вместе с конезаводчиком из соседнего зимовника Бадмой Сельдиновым арестовали и конвоировали на станцию Зимовники. По дороге постоянно избивали. На железнодорожной станции их еле живых после допроса поставили возле ямы полной трупов и расстреляли. Так называемый Элистинский полк под командой Петра Анацкого двинулся на станицу Граббевскую (Цеведнякинскую по калмыцки) По воспоминаниям жителей станицы, сопротивляться на тот момент было некому. Почти все казаки-калмыки воевали в Зюнгарском полку. Вместе с казаками станицы Платовской они составляли костяк знаменитого полка Донской армии. Полк прошёл всю Гражданскую войну без каких-либо переформирований. Уже в наши годы уроженцы станицы ездили на место, где раньше стояли их мазанки.

Ещё живы были свидетели событий Гражданской войны. Они рассказывали, что командовал бандитами комиссар Анацкий. Он окружил станицу десятью пулемётными тачанками, было ещё две пушки. Население в таких случаях обычно пережидало напасть, прячась в соседних с станицей балках. Только в хуруле находились манджики и гелюнги, молились за избавление от беды. Как такового боя за станицу не было. Пётр Анацкий, находясь на службе в Улусном управлении, знал, как калмыки относятся к своей вере, но это его не остановило. Он скомандовал «огонь» и стены хурула пронзили пулемётные очереди. Деревянные части хурула загорелись, начался пожар. В огне метались фигуры священнослужителей, их тоже разили пули. Кроме самого здания-сюме в хуруле был небольшой домик, где хранился Ганджур привезённый из Тибета, старинные грамоты и документы. Там же находилась усыпальница Ламы Донских Калмыков — Коти Баджугинова, уроженца станицы. Элистинский полк ещё сутки занимался грабежом, убийствами и насилием.

Все эти факты были рассказаны свидетелями этого преступления, записаны Прасковьей Эрдниевной Алексеевой. Каждый рассказчик расписался в достоверности рассказанного. Эти записи были упакованы в ёмкость и закопаны на месте, где когда-то, стояла богатая станица, и где жило раньше почти две тысячи жителей. Открыто написать о зверствах Красной Армии, тогда было просто невозможно, поэтому воспоминания закопали на месте уничтоженного хурула. На этой встрече присутствовало почти 50 станичников и их потомков.

В ноябре 1918 года в Элисту прибыл известный Царицынский (Волгоградский) большевик Иван Тулак, иногородний станицы Морозовской. Его назначили Командующим Степным фронтом. Он начал наводить порядки в Элистинском полку и других фактически партизанских частях. Действовал он довольно жёстко. Тогда же Тулак провёл мобилизацию почти 300 калмыков Манычского улуса в Красную Армию, но объединять их с русскими земляками в Элистинском полку почему-то не стал, а отправил их в Царицын.

В декабре 1918 года русские крестьяне сёл Элиста, Приютное, Ремонтное, Кормовое, Бислюрта, Кресты ещё вчера устанавливавшие у себя Советскую власть и силой оружия насаждавшие идеи всё поделить поровну в Калмыцкой степи, подняли восстание. Подавляющее большинство их было солдатами Элистинского полка.

Возмущёны они были продразвёрсткой и Декретом СНК РСФСР от 03.12.1918 где местным Советам было разрешено устанавливать более 60 видов налогов на крепких хозяев. А хозяева элистинцы были крепкие. В ходе восстания крестьяне разгоняли комитеты бедноты, избивали партийных и советских работников, уничтожали описи своего имущества, хранящиеся в сельсоветах.
Выехавший в село Кресты (ныне село Первомайское) на подавление мятежа Иван Тулак с военкомом уезда Пастушковым были буквально растерзаны крестьянами и своими же красноармейцами.
Восстание вскоре было жёстко подавлено Красной Армией.

Пётр Анацкий не был глупым человеком, быстро сориентировался и принял непосредственное участие в подавлении контрреволюционных выступлений своих бывших однополчан и соседей. Почти сразу же он заменил убитого элистинцами Ивана Тулака на посту Командующего Степным фронтом. Пробыл он им всего неделю. В боях под Дивным, он получил смертельное ранение.

Рассказывают, что смертельное ранение было в спину. Похоронили его почему-то не в родном селе Приютное, а в селе Бислюрта (ныне село Воробьёвка). Могилу Анацкого, в первые годы не раз оскверняли. Скорей всего родственники погибших при подавлении восстания.

Сейчас много дискуссий по поводу переименования проспекта Остапа Бендера в проспект имени Петра Анацкого. Осмелюсь высказать дорогие читатели своё мнение. Памятники литературным и киногероям довольно популярны в мире. Бременские музыканты, Русалочка, Чижик-пыжик на Фонтанке, Аксинья и Григорий Мелехов, памятники героям из фильмов «Офицеры» и «Кавказская пленница» Романы Ильфа и Петрова являются классикой советской литературы. Памятник Остапу Бендеру поставлен там, где буйная фантазия литературного героя воплотилась в жизнь. В маленький никому не известный городок, стоящий почти на Волге, согласно произведению, приехали почти все мировые шахматные звёзды. Идея, за которую наивные жители Васюков, хотели побить Великого Комбинатора, стала явью. И это действительно является одной из туристических фишек нашего города.

Как мы видим из нашей публикации личность Петра Анацкого неоднозначная, как в глазах калмыков, так и русских горожан. Время тогда было жестокое и кровавое.

Наша православная церковь, тоже думаю, даст свою оценку человеку, давшему приказ стрелять по храму, пусть даже и не христианскому. Всем, ратующим за сохранение памяти Петра Анацкого, а таких как мы видим достаточное количество, даже почему-то среди калмыков, предлагаю начать сбор денежных средств на создание памятника Георгиевским Кавалерам, героям войн за Россию.

Преподавателю истории, одному из наших лучших калмыцких учителей Дмитрию Довгополову, раз он уже открыто, в эфире, выступил за увековечивание памяти Петра Анацкого и по всему искренне переживает за увековечивание его памяти, предлагаю возглавить этот процесс. Как историку собрать данные о номерах Георгиевских крестов и описание подвигов Петра Анацкого. А инициаторов переименования проспекта Остапа Бендера во властных кругах, прошу материально поддержать создания памятника Георгиевским Кавалерам на городской Аллее Героев.

Со своей стороны предоставлю копии документов на награждении Георгиевскими крестами всех 4 степеней других наших земляков: Якова Делекова, Церена Джувинова, Василия Нусхаева и Василия Урхусова. Постараюсь найти и документы на награждение Василия Жолобова, представителя известной русской фамилии Калмыцкой степи. В ряду Георгиевских кавалеров полного банта, имя Анацкого будет неоспоримо, так как его подвиги в войнах за Россию нельзя отменить, при подтверждении его статуса документами, конечно. Так что пора делом доказывать свой патриотизм и желание сохранить память Героев Калмыкии.

Валерий Кутушов, газета «Элистинский курьер»
№ 28 (595) от 16 июля 2020 года pdf